Вы наверняка видели эту картину: ваш пушистый друг, удобно устроившись в кресле, задумчиво и методично обкусывает когти на задней лапе. Звук характерный, немного скрипучий. Сначала кажется, что это просто часть их бесконечного ритуала чистоты — ну, поухаживал за ушами, за шерстью, теперь и за коготками взялся. И чаще всего так оно и есть. Но иногда за этим безобидным, на первый взгляд, занятием скрывается тревожный сигнал, который мы, хозяева, обязаны расшифровать.

Вы ждали этого момента неделями, приготовили укромную коробку с мягкой подстилкой, и вот — маленькое чудо свершилось. Но вместо идиллической картинки, где мама вылизывает котят и мурлычет, вы видите совсем другую сцену. Кошка равнодушно сидит в стороне, а беспомощные комочки пищат в холодном гнезде. Сердце сжимается от ужаса и непонимания: почему? Разве так бывает?

Вы просыпаетесь среди ночи от странного звука. Не мурлыканья, не сопения, а полноценного, хоть и миниатюрного, храпа. Ваш изящный хищник, свернувшийся калачиком, мирно посапывает, свистит или даже хрипит. Первая реакция — умиление. Вторая — легкая тревога. Все ли в порядке с питомцем? Почему кошка сопит во сне? Это безобидная особенность или первый звоночек серьезной проблемы?

Вы просыпаетесь утром, а на руках и шее – цепочка зудящих красных точек. Ваш партнер, спящий рядом, в полном порядке. Ребенок в соседней комнате искусан, а бабушка на диване не имеет ни одного укуса. Знакомо? Классическая картина в квартире, где поселились постельные клопы. Сразу рождается миллион вопросов, главный из которых: почему меня? Что такого особенного во мне, что они выбрали именно мою кровь?

Знакомо? Только потянулся к дверной ручке, а от неё – болезненный щелчок. Снимаешь шапку, и волосы превращаются в одуванчик, игнорируя все законы гравитации. Надеваешь любимую юбку, а она липнет к колготкам, как одержимая. Зима приносит не только снег и мороз, но и это всеобщее мини-безумие статического электричества.

Вы наверняка замечали это тысячу раз, просто не придавали значения. У фонтана в парке — степенные голуби, семенящие своими розовыми лапками. На той же плитке — суетливые воробьи, перемещающиеся забавными синхронными подскоками. Возникает наивный, но такой логичный вопрос: а почему, собственно? Неужели воробьи не могут просто пройтись? Или голуби — слишком ленивы, чтобы подпрыгнуть?

Есть один простой вопрос, который я иногда задаю знакомым, особенно молодым: «А как звали твоего прадеда? Чем он занимался? Где он был в сорок первом?». Ответы, увы, часто одинаковые: «Не знаю... Вроде воевал...». А на вопрос «Почему не знаешь?» — растерянное пожимание плечами. Это и есть тот самый, почти незаметный глазу, разрыв. Трещина, которая не грохочет, как обвал, а тихо расходится, пока мы живем своей жизнью, ставим лайки, строим планы.

Бывает такое состояние. Вроде все нормально: работа есть, семья, друзья, крыша над головой. Но внутри — тишина. Как будто живешь на автопилоте, а настоящая жизнь проходит где-то мимо. Утром трудно встать, потому что неясно — зачем? Вечером чувствуешь усталость не столько физическую, сколько экзистенциальную. И этот вопрос, который то тихо шепчет, то вдруг кричит изнутри: "А в чем, собственно, смысл?"

Вы наверняка видели их — людей в беретах цвета запекшейся крови. На парадах, в репортажах из горячих точек, в памятные дни. Этот головной убор давно перестал быть просто элементом формы. Для тех, кто его носит, это — квинтэссенция пролитого пота, преодоленной боли и высочайшего профессионального признания. Но почему «краповый»? Откуда взялось это странное, почти забытое в обычной речи слово, и что на самом деле стоит за темно-алым цветом?

Вы наверняка сто раз покупали беляш — то ли в студенческой столовой, то ли в придорожном кафе, то ли у бабушки на рынке. Аромат жареного теста и мясного фарша, хрустящая корочка и сочная начинка... Это один из тех кулинарных символов, которые знакомы каждому, кто вырос в пространстве бывшего СССР. Но задумывались ли вы, почему этот пирожок называется именно беляш? Не пирожок, не чебурек, а беляш. Звучит как-то по-домашнему, по-дружески, но при этом явно не славянски.